Лина Лапина - Татуировка[СИ]

— Возможно, — уклончиво ответил он.

— Возможно?! — вскипела я, отвлекаясь от поиска в разношерстном хламе. Женский бардачок как женская сумочка — множество «крайне нужных и полезных» вещей.

— Почему твое имя всплывает всюду, куда бы я ни сунулась?

— Почему ты вообще всюду суешься? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я на задании, — обиделась я.

— Я тоже, — сказал он и над нами повисло молчание.

— Я так понимаю, что ты не горишь желанием рассказать мне все, что тебе известно, — нарушил молчание он. — Хотя, согласись, с учетом того, сколько я уже тебе рассказал, что я спас тебе жизнь, что мы занимаемся одним и тем же делом, ты могла бы поделиться. А я раскрою тебе свои мотивы, — предложил он с хитрой улыбкой.

Я ушла в раздумья. С одной стороны я хотела поделиться своими знаниями, он действительно спас мне жизнь. К тому же, я знаю его уже не первый день. Заочно, конечно, с тех пор, как я видела его из своего окна. Да, он мне нравился, и я неожиданно доверяла ему. Тем более, у меня не было никаких зацепок помимо тонкой папки, которую я уже успела проштудировать вдоль и поперек.

— Ну так что, — он вопросительно поднял бровь.

— Идет. Только ты первый, — он хмыкнул, услышав мое условие. — Вот! Нашла! — я вытащила маленькую ампулу с чернильно–черной вязкой жидкостью. Джерри подошел ближе и я, опустив стекло, передала ему находку.

— Это черная кровь? — задумчиво протянул он.

— Да, Джерри. Точно такая же течет у меня в жилах, — я откинулась на сидении и посмотрела в потолок.

— Холодная.

— И смертельно опасная. Ядовитая. Мертвая.

Я не спешила смотреть, какую реакцию вызывают у него мои слова. Достаточно было и того, что я сама презирала свое теперешнее естесство.

— Ты жалеешь о своем выборе когда–то? — его голос был ровным и я решилась взглянуть на него. Спокойный, внимательный взгляд.

— У меня не было особенного выбора. Впрочем, теперь это не имеет никакого смысла.

— Абсолютно, — он обнажил жемчужные зубы в широкой ободряющей улыбке. Как говорят у нас, «что было, то прошло» [3].

Я с интересом посмотрела на Джерри.

— Откуда ты? Американец? — поинтересовалась я.

— Нет, — он ответил с очаровательной улыбкой. — Я из Канады.

— Parles–tu français[4]?

— Bien sûr[5], — он склонился в шутливом поклоне и добавил. — Tu est très belle[6].

— Оставь, — отмахнулась я, отводя взгляд. Но было, все равно, приятно.

— Где ты выучила французский? — он положил руки на крышу машины и наклонился ко мне. — Ты не похожа на француженку и акцент у тебя британский.

Должна ли я была соврать?

— Я родом из Швейцарии, — нехотя пробормотала я. — Родных языка у меня два — французский и немецкий.

— Неужели? — он выглядел удивленным. — В таком случае, склоняю голову перед твоим учителем английского. Я искренне считал тебя истинной англичанкой.

— В таком случае, на следует уйти «по–английски». И как можно скорее, — улыбнулась я ему, пересаживаясь на водительское сидение.

— Как скажешь, — он сел в машину.

— Закроешь дверь?

— Когда поедем. Терпеть не могу запах салона.

— Поэтому предпочитаешь мотоцикл?

— Отчасти. Я тебе как–нибудь покажу, за что я люблю спортивные мотоциклы, — его глаза засияли тем азартом, который проявляется у людей, любящих скорость и езду «на грани».

— Нет, спасибо, — рассмеялась я, вставляя ключ в зажигание. — У меня еще есть незаконченные дела на этом свете!

Ключ щелкнул, раздался звук разбуженного мотора, послышалось шипение и, внезапно, запахло чем–то странным, неприятным.

— Тогда вылезай! — заорал Джерри, хватая меня за руку. Дверь была открыта с его стороны и он стремительно, практически молниеносно, выпрыгнул, хватая меня за талию и увлекая за собой. Мы успели отбежать на несколько футов и спрятаться за ближайшим углом здания, когда прогремел взрыв. Волной нас отбросило к стене, Джерри спиной врезался в мусорный бак и он обрушился на него сверху. В последний момент он прикрыл меня своим телом и я лежала, боясь пошевелиться. Дышать было трудно, уши заложило и я слышала лишь бешеное биение своего сердца.

Что это?! Бомба в моей машине?! Джерри!

Его бесчувственное тело прижало меня к земле и под тяжестью его веса я была не в силах двигаться.

— Джерард! — я кое–как просунула руку между нами и приподняла его лицо. Глаза закрыты, грудная клетка не движется — не дышит! — Джерри! Очнись! Слышишь?! Очнись!! — мои взывания казались тщетными, он не приходил в себя. Жители окрестных домов должны были услышать взрыв, поэтому я надеялась на скорое прибытие полиции и службы спасения.

Мы были прикрыты каким–то мусором, свалившимися деревяшками и балками, обрушившимися при ударе Джерарда о мусорный контейнер.

Шорохи и скрежет привлекли мое внимание. Я как можно выше подняла голову, наморщив лоб и пытаясь заглянуть за предел видения — над моей головой кто–то начал разгребать мусор?

— Помогите! — крикнула я. — Нас двое, женщина и мужчина. Я не могу двигаться!

В ответ я услышала поскуливание, переросшее в ворчание. Мои надежды о скором спасении разлетелись в пух и прах — собака пытается нас спасти. В голову полезли неуместные мысли — о знаменитой Лесси и Бетховене. Наверное, я все еще была в шоке, ведь все еще не известно, насколько сильными были мои повреждения, которые я могла и не заметить.

— Джерри, Джерри… Что же нам делать… — я понимала, что в случае нашего спасения полицией, нам обоим придется разгребать ворох проблем. Собака продолжала копать и я уже почти увидела голубое небо, когда Джерри, наконец, очнулся. Он застонал, делая глубокий вдох, вдавливая меня в землю.

— Ты цела? — было первым его вопросом. Я на мгновение опешила, пытаясь в полумраке разглядеть его лицо, приподнятое над моим. Он оперся на руки по обеим сторонам от меня и, напрягшись, поднялся, отжимаясь от земли. Груда хлама, нависавшая над нами спиной, поднялась и осыпалась. Джерри оказался стоящим надо мной, все еще на коленях, возвышающийся посреди обломков и хлама.

Что это было? Он понимает, что только что сделал? На его спине была пара сотен килограммов тяжелого хлама и он скинул его, просто приподнявшись на руках?! Анаболический шок? В таком случае, скоро резерв его физических сил истощится и мне придется тащить его до убежища самой. Порто! Точно, я позвоню Порто!

— Ты в порядке? — повторил он, потянувшись ладонью к моему лицу. Я внимательно смотрела в его глаза, в которых читалось беспокойство и странный блеск, что я не замечала раньше. Чумазый и исцарапанный, надо мной стоял сильный мужчина, тяжело дыша и ощупывая мою голову. Солнце нимбом окружило его силуэт, так что я могла разглядеть крохотные пылинки в его лучах, они поднимались от старого мусора и изломанных деревяшках. Футболка разодрана на груди и из особенно крупных царапин сочилась кровь. Запекшиеся следы оказались на подбородке и слипшихся прядях потемневших волос, когда он наклонился к моему лицу.